В конце октября в здание Пале-Рояля вошёл молодой человек - Рафаэль де Валантен, во взгляде которого игроки заметили какую-то страшную тайну, черты лица его выражали бесстрастность самоубийцы и тысячу обманутых надежд. Проигравшийся Валантен просадил последний наполеондор и в оцепенении принялся бродить по улицам Парижа. Его разум поглотила единственная мысль - покончить жизнь самоубийством, бросившись в Сену с Королевского моста. Мысль о том, что днём он станет добычей лодочников, которая будет оценена в пятьдесят франков, вызвала у него омерзение. Он решил умереть ночью, «чтобы оставить обществу, презревшему величие его души, неопознанный труп». Беспечно разгуливая, он стал разглядывать Лувр, Академию, башни Собора Богоматери, башни Дворца правосудия, мост Искусств. Чтобы дождаться ночи, он направился к лавке древностей прицениться к произведениям искусства. Там пред ним предстал худой старик со зловещей насмешкой на тонких губах. Проницательный старец догадался о душевных терзаниях молодого человека и предложил сделать его могущественнее монарха. Он передал ему лоскут шагрени, на которой по-санскритски были выгравированы следующие слова: «Обладая мною, ты будешь обладать всем, но жизнь твоя будет принадлежать мне Желай - и желания твои будут исполнены При каждом желании я буду убывать, как твои дни...»

Рафаэль заключил договор со стариком, вся жизнь которого состояла в том, чтобы сберегать нерастраченные в страстях силы, и пожелал, в случае если его судьба не изменится в самый короткий срок, чтобы старик влюбился в танцовщицу. На мосту Искусств Валантен случайно встретил своих друзей, которые, считая его человеком выдающимся, предложили работу в газете, в целях создания оппозиции, «способной удовлетворить неудовлетворённых без особого вреда для национального правительства короля-гражданина» (Луи-Филиппа). Друзья повели Рафаэля на званый обед к основанию газеты в дом богатейшего банкира Тайфера. Публика, собравшаяся в этот вечер в роскошном особняке, была поистине чудовищна: «Молодые писатели без стиля стояли рядом с молодыми писателями без идей, прозаики, жадные до поэтических красот, - рядом с прозаичными поэтами Здесь были два-три учёных, созданных для того, чтобы разбавлять атмосферу беседы азотом, и несколько водевилистов, готовых в любую минуту сверкнуть эфемерными блёстками, которые, подобно искрам алмаза, не светят и не греют». После обильного ужина публике были предложены красивейшие куртизанки, тонкие подделки под «невинных робких дев». Куртизанки Акилина и Евфрасия в беседе с Рафаэлем и Эмилем утверждают, что лучше умереть молодыми, чем быть брошенными, когда их красота померкнет.

Женщина без сердца

Рафаэль рассказывает Эмилю о причинах своих душевных мук и страданий. С детства отец Рафаэля подчинил сына суровой дисциплине. До двадцати одного года тот находился под твёрдой рукой родителя, молодой человек был наивен и жаждал любви. Однажды на балу он решил сыграть на отцовские деньги и выиграл внушительную для него сумму денег, однако, стыдясь своего поступка, скрыл этот факт. Вскоре отец стал давать ему денег на содержание и делиться своими планами. Отец Рафаэля десять лет боролся с прусскими и баварскими дипломатами, добиваясь признания прав на заграничные земельные владения. От этого процесса, к которому активно подключился Рафаэль, зависело его будущее. Когда был обнародован декрет о потере прав, Рафаэль продал земли, оставив только остров, не имеющий ценности, где находилась могила его матери. Началась долгая расплата с кредиторами, которая свела в могилу отца. Молодой человек принял решение растянуть оставшиеся средства на три года, и поселился в дешёвой гостинице, занимаясь научным трудом - «Теорией Воли». Он жил впроголодь, но работа мысли, занятия, казались ему прекраснейшим делом жизни. Хозяйка гостиницы г-жа Годэн, по-матерински заботилась о Рафаэле, а ее дочь Полина оказывала ему множество услуг, отвергнуть которые он не мог. Спустя время он стал давать уроки Полине, девушка оказалась чрезвычайно способной и сообразительной. Уйдя с головой в науку, Рафаэль продолжал мечтать о прекрасной даме, роскошной, знатной и богатой. В Полине он видел воплощение всех своих желаний, но ей недоставало салонного лоска. «...женщина, - будь она привлекательна, как прекрасная Елена, эта Галатея Гомера, - не может покорить моё сердце, если она хоть чуть-чуть замарашка».

Однажды зимой Растиньяк ввёл его в дом, «где бывал весь Париж» и познакомил с очаровательной графиней Феодорой, обладательницей восьмидесяти тысяч ливров дохода. Графиня была дамой лет двадцати двух, пользовалась безупречной репутацией, имела за плечами брак, но не имела любовника, самые предприимчивые волокиты Парижа терпели фиаско в борьбе за право обладать ей. Рафаэль влюбился без памяти в Феодору, она была воплощением тех грёз, которые заставляли трепетать его сердце. Расставаясь с ним, она попросила его бывать у неё. Вернувшись домой и ощутив контраст обстановки Рафаэль проклял свою «честную добропорядочную бедность» и решил соблазнить Феодору, которая была последним лотерейным билетом, от которого зависела его участь. На какие только жертвы не шёл бедный обольститель: ему невероятным образом удавалось добираться до ее дома пешком под дождём и сохранять презентабельный вид; на последние деньги он довозил ее до дома, когда они возвращались из театра. Чтобы обеспечить себе достойный гардероб, ему пришлось заключить договор на написание ложных мемуаров, которые должны были выйти под именем другого человека. Однажды она прислала ему записку с посыльным и просила прийти. Явившись по ее зову, Рафаэль узнал о том, что она нуждается в протекции его влиятельного родственника-герцога де Наваррена. Влюблённый безумец был только средством к реализации таинственного дела, о котором он так и не узнал. Рафаэля терзала мысль о том, что причиной одиночества графини может быть физический недостаток. Чтобы развеять свои сомнения, он решил спрятаться в ее спальне. Покинув гостей, Феодора вошла в свои апартаменты и словно сняла привычную маску учтивости и приветливости. Рафаэль не обнаружил в ней никаких недостатков, и успокоился; засыпая, она произнесла: «Боже мой!». Восхищённый Рафаэль строил массу догадок предполагая, что мог означать подобный возглас: «Ее восклицание, то ли ничего не значащее, то ли глубокое, то ли случайное, то ли знаменательное, могло выражать и счастье, и горе, и телесную боль, и озабоченность». Как оказалось позднее, она всего лишь вспомнила о том, что забыла сказать своему маклеру, чтобы он обменял пятипроцентную ренту на трёхпроцентную. Когда Рафаэль раскрыл перед ней свою бедность и всепоглощающую к ней страсть, она ответила, что не будет принадлежать никому и согласилась бы выйти замуж только за герцога. Рафаэль навсегда оставил графиню и перебрался к Растиньяку.

Растиньяк, сыграв в игорном доме на их совместные деньги, выиграл двадцать семь тысяч франков. С этого дня друзья пустились в разгул. Когда средства были растрачены, Валантен, решил что он «социальный нуль» и принял решение уйти из жизни.

Повествование возвращается к тому моменту, когда Рафаэль находится в особняке Тайфера. Он достаёт из кармана кусок шагреневой кожи и изъявляет желание стать обладателем двухсот тысяч ежегодного дохода. Наутро нотариус Кардо сообщает публике, что Рафаэль стал полноправным наследником майора О’Флаэрти, скончавшегося накануне. Новоиспечённый богатей взглянул на шагрень и заметил, что она уменьшилась в размере. Его обдало призрачным холодком смерти, теперь «он мог все - и не хотел уже ничего».

Агония

В один декабрьский день, в шикарный особняк маркиза де Валантена пришёл старик, под чьим руководством когда-то учился Рафаэль-господин Поррике. Старый преданный слуга Ионафан, рассказывает учителю, что его хозяин ведёт затворническую жизнь и подавляет в себе все желания. Почтенный старец пришёл просить у маркиза, чтобы тот похлопотал у министра о восстановлении его, Поррике, инспектором в провинциальном колледже. Рафаэль, утомлённый долгими излияниями старика, случайно вымолвил, что от души желает, чтобы ему удалось достигнуть восстановления в должности. Осознав сказанное, маркиз пришёл в ярость, когда он посмотрел на шагрень, она заметно уменьшилась. В театре он как-то встретил сухонького старика с молодыми глазами, тогда как в его взгляде нынче читались лишь отголоски отживших страстей. Старик вёл под руку знакомую Рафаэля - танцовщицу Евфрасию. На вопросительный взгляд маркиза старик ответил, что теперь он счастлив как юноша, и что он неверно понимал бытие: «Вся жизнь - в едином часе любви». Разглядывая публику, Рафаэль остановил взор на Феодоре, которая сидела с очередным поклонником, все такая же красивая и холодная. На соседнем кресле с Рафаэлем сидела прекрасная незнакомка, приковывающая восхищённые взгляды всех присутствующих мужчин. Это была Полина. Ее отец, в своё время командовавший эскадроном конных гренадеров императорской гвардии, был взят в плен казаками; по слухам ему удалось бежать и добраться до Индии. Вернувшись, он сделал дочь наследницей миллионного состояния. Они договорились встретиться в гостинице «Сен-Кантен», их прежнем жилище, хранившем воспоминания их бедности, Полина хотела передать бумаги, которые, переезжая, завещал ей Рафаэль.

Очутившись дома, Рафаэль с тоской взглянул на талисман и загадал, чтобы Полина любила его. Наутро его переполняла радость - талисман не уменьшился, значит, договор нарушен.

Встретившись, молодые люди поняли, что всем сердцем любят друг друга и ничто не препятствует их счастью. Когда Рафаэль в очередной раз взглянул на шагрень, он заметил, что она вновь уменьшилась, и в порыве гнева выбросил ее в колодец. Что будет, то будет, - решил измученный Рафаэль и зажил душа в душу с Полиной. В один февральский день садовник принёс маркизу странную находку, «размеры которой не превышали теперь шести квадратных дюймов».

Отныне Рафаэль решил искать средства спасения у учёных, чтобы растянуть шагрень и продлить свою жизнь. Первым к кому он отправился, был господин Лавриль, «жрец зоологии». На вопрос о том, как остановить сужение кожи, Лавриль ответил: «Наука обширна, а жизнь человеческая очень коротка. Поэтому мы не претендуем на то, чтобы познать все явления природы».

Вторым, к кому обратился маркиз, стал профессор механики Планшет. Попытка остановить сужение шагрени путём воздействия на неё гидравлического пресса не увенчалась успехом. Шагрень осталась цела и невредима. Поражённый немец ударил кожу кузнечным молотом, но на ней не осталось и следа повреждений. Подмастерье бросил кожу в каменноугольную топку, но даже из неё шагрень вынули совершенно невредимую.

Химик Жафе сломал бритву, пытаясь надрезать кожу, пробовал рассечь ее электрическим током, подверг действию вольтова столба - все безрезультатно.

Теперь Валантен уже ни во что не верил, стал искать повреждения своего организма и созвал врачей. Уже давно он стал замечать признаки чахотки, теперь это стало очевидно и ему и Полине. Врачи пришли к следующему заключению: «чтобы разбить окно, нужен был удар, а кто же его нанёс?» Они приписали пиявок, диету и перемену климата. Рафаэль в ответ на эти рекомендации саркастически улыбнулся.

Месяц спустя он отправился на воды в Экс. Здесь он столкнулся с грубой холодностью и пренебрежением окружающих. Его избегали и почти в лицо заявляли, что «раз человек так болен, он не должен ездить на воды». Столкновение с жестокостью светского обращения привело к дуэли с одним из отважных храбрецов. Рафаэль убил своего противника, и кожа вновь сузилась.

Покинув воды, он поселился в сельской хижине Мон-Дора. Люди, у которых он жил, глубоко сочувствовали ему, а жалость - «чувство которое всего труднее выносить от других людей». Вскоре за ним приехал Ионафан и увёз своего хозяина домой. Переданные ему письма Полины, в которых она изливала свою любовь к нему, он бросил в камин. Изготовленный Бьяншоном раствор опия погрузил Рафаэля в искусственный сон на несколько дней. Старик слуга решил последовать совету Бьяншона и развлечь хозяина. Он созвал полный дом друзей, намечалось пышное пиршество, но увидевший это зрелище Валантен пришёл в неистовый гнев. Выпив порцию снотворного, он вновь погрузился в сон. Разбудила его Полина, он стал упрашивать ее покинуть его, показал клочок кожи ставший размером с «лист барвинка», она стала рассматривать талисман, а он, видя, как она прекрасна, не смог совладать с собой. «Полина, иди сюда! Полина!» - выкрикнул он, и талисман в ее руке стал сжиматься. Полина решила растерзать себе грудь, удавить себя шалью, чтобы умереть. Она решила, что если убьёт себя, он будет жив. Рафаэль же, видя все это, опьянел от страсти, бросился к ней и тут же умер.

Эпилог

Что же стало с Полиной?

На пароходе «Город Анжер» молодой человек и красивая женщина любовались фигурой в тумане над Луарой. «Лёгкое это создание то ундиной, то сильфидой парило в воздухе, - так слово, которого тщетно ищешь, витает где-то в памяти, но его нельзя поймать Можно было подумать, что это призрак Дамы, изображённой Антуаном де ла Саль, хочет защитить свою страну от вторжения современности».

Оноре Бальзак (1799-1850 гг.) наряду со Стендалем принадлежит к классическому этапу реализма XIX века. Бальзак сумел наиболее полно выразить дух XIX столетия; согласно английскому писателю Оскару Уайльду, мастеру парадоксов, XIX век, "каким мы его знаем, в значительной мере изобретен Бальзаком". Уайльд имеет в виду, что Бальзак обладал самым мощным, после Шекспира, писательским воображением и в своем творчестве сумел создать самодостаточную, саморазвивающуюся, универсальную модель мира, точнее, французского общества первой половины XIX века. Главное творение Бальзака — "Человеческая комедия". Она объединяет все произведения зрелого этапа его творчества, все, написанное им после 1830 года. Замысел объединить свои отдельно публиковавшиеся романы, повести, новеллы в единый цикл произведений впервые возник у Бальзака в 1833 году, и первоначально он планировал назвать гигантское произведение "Социальные этюды" — заглавие, подчеркивающее сходство принципов Бальзака-художника с методологией науки его времени. Однако к 1839 году он остановился на другом заглавии — "Человеческая комедия", которое выражает и авторское отношение к нравам его века, и писательскую дерзость Бальзака, мечтавшего, что его произведение станет для современности тем же, чем "Божественная комедия" Данте была для средневековья. В 1842 году было написано "Предисловие к "Человеческой комедии", в котором Бальзак изложил свои творческие принципы, охарактеризовал идеи, положенные в основу композиционной структуры и образной типизации "Человеческой комедии". К 1844 году относится авторский каталог и окончательный план, в котором значатся названия 144 произведений; из них Бальзак успел написать 96. Это самое масштабное произведение литературы XIX века, надолго, особенно в марксистской критике, ставшее эталоном литературного творчества. Цементируют гигантское здание "Человеческой комедии" личность автора и обусловленное ею единство стиля, изобретенная Бальзаком система переходящих персонажей и единство проблематики его произведений.

Роман "Шагреневая кожа" (1831 г.) основан на том же конфликте, что "Красное и черное" Стендаля: столкновение молодого человека со своим временем. Поскольку этот роман принадлежит к разделу "Человеческой комедии", названному "Философские этюды", конфликт этот решается здесь в наиболее отвлеченном, абстрактном виде, к тому же в этом романе нагляднее, чем у Стендаля, проявляется связь раннего реализма с предшествующей литературой романтизма. Это один из самых красочных романов Бальзака, с динамичной прихотливой композицией, с цветистым, описательным стилем, с будоражащей воображение фантастикой.

Главный герой "Шагреневой кожи" — Рафаэль де Валантен. Читатель знакомится с ним в момент, когда он, измученный унизительной нищетой, готов покончить с собой, бросившись в холодные воды Сены. На пороге самоубийства его останавливает случай. В лавке старика-антиквара он становится обладателем волшебного талисмана — шагреневой кожи, исполняющей все желания обладателя. Однако по мере исполнения желаний талисман уменьшается в размерах, а с ним укорачивается жизнь владельца. Рафаэлю нечего терять — он принимает дар антиквара, не очень веря в волшебство талисмана, и начинает растрачивать жизнь в желаниях всех наслаждений молодости. Когда он осознает, что шагреневая кожа в самом деле сокращается, он запрещает себе желать вообще чего бы то ни было, но поздно — на вершине богатства, когда его пылко любит, и без шагреневой кожи, очаровательная Полина, он умирает в объятиях своей возлюбленной. Мистический, фантастический элемент в романе подчеркивает его связь с эстетикой романтизма, но сам характер проблем и способ их постановки в романе характерны для реалистической литературы.

Рафаэль де Валантен по происхождению и воспитанию — утонченный аристократ, но его род лишился всего в ходе революции, а действие в романе разворачивается в 1829 году, в конце эпохи Реставрации. Бальзак подчеркивает, что в послереволюционном французском обществе честолюбивые желания естественно возникают у молодого человека, и Рафаэля обуревают желания славы, богатства, любви прекрасных женщин. Автор не ставит под вопрос законность и ценность всех этих устремлений, а принимает их как данность; центр проблематики романа смещается в философскую плоскость: какова цена, которую человеку предстоит заплатить за осуществление его желаний? Проблема карьеры поставлена в "Шагреневой коже" в самом общем виде — кипение самолюбия, вера в собственное предназначение, в свою гениальность заставляют Рафаэля испытать два пути к славе. Первый заключается в упорном труде при полной нищете: Рафаэль с гордостью рассказывает, как в течение трех лет жил на триста шестьдесят пять франков в год, работая над сочинениями, которые должны были его прославить. В романе появляются сугубо реалистические подробности, когда Рафаэль описывает свою жизнь в бедной мансарде "на три су — хлеба, на два — молока, на три — колбасы; с голоду не умрешь, а дух находится в состоянии особой ясности". Но страсти увлекают его с ясного пути ученого в пучину: любовь к "женщине без сердца", графине Феодоре, воплощающей в романе светское общество, толкает Рафаэля к игорному столу, к безумным тратам, и логика "каторги наслаждений" оставляет ему последний выход — самоубийство.

Мудрец-антиквар, передавая Рафаэлю шагреневую кожу, объясняет ему, что отныне его жизнь — лишь отсроченное самоубийство. Герою предстоит постичь соотношение двух глаголов, руководящих не просто людскими карьерами, но всей человеческой жизнью. Это глаголы желать и мочь : "Желать сжигает нас, а мочь — разрушает, но знать дает нашему слабому организму возможность вечно пребывать в спокойном состоянии". Вот символика талисмана — в шагреневой коже соединены мочь и желать , но за его могущество положена единственно возможная цена — человеческая жизнь.

Философский рассказ «Шагреневая кожа» знаком нам со школьной скамьи. Его автор Оноре Бальзак считал, что в этом произведении раскрыта формула существования общества современной писателю Франции. Произведение отражает систему ценностей и отношений в обществе, раскрывает эгоизм отдельного человека. Гений реализма Бальзак прибегнул к мифологии и символике, чтобы читатель задумался: в чем состоит истинный смысл жизни.

Название

Использованное в названии слово le chagrin имеет два значения. Эта неоднозначность и была обыграна автором. Le chagrin переводится как «шагрень» либо шагреневая кожа, а в другом значении - это горе и печаль.

И действительно, фантастический и всемогущий предмет подарил главному герою мнимое счастье, избавив его от уз бедности. Однако на самом деле он стал причиной еще большей беды для него. Эта кожа лишила персонажа способности творить, лишила чувства сострадания и способности получать радость от жизни. В результате она полностью уничтожила духовный мир своего обладателя. Не случайно разбогатевший банкир Тайфер убил человека. Не случайно насмехается над постулатами хартии вольностей: французы не равны перед законом, есть люди, которые подчиняют себе закон.

«Шагреневая кожа»: анализ произведения

Бальзак в своем произведении c большой степенью точности изобразил жизнь страны в XIX веке. Фантастическое перерождение Рафаэля обнажает перед читателем жизнь человека, ставшего заложником богатства. Фактически он превратился в автомат, бесчувственного робота, единственная цель которого - это нажива. Философская фантастика в сочетании с реализмом придает рассказу особенный колорит. Надев на персонажа то, что в произведении именуется, как «шагреневая кожа», Бальзак описывает состояние и физические страдания больного туберкулезом. Они настолько реальны, что идет мороз по коже, когда читаешь эти строки.

Персонажи

Рассказ «Шагреневая кожа», краткое содержание которого не сможет передать атмосферу эпохи, восторгает и захватывает. Для усиления контраста Оноре использует два женских образа, кардинально отличающихся друг от друга. С одной стороны это Полина, воплощение бескорыстной любви и доброты. А с другой - Феодора, отличающаяся бездушием, самолюбованием, честолюбием, суетностью, испытывающая мертвящую скуку. Это именно те качества, которыми обладают представители общества, которое поклоняется миру денег, общества, в котором нет места любящему человеческому сердцу. Важной фигурой в рассказе является антиквар, который открыл Рафаэлю тайну человеческой жизни. Критики считают, что его словами к читателю обращается сам Бальзак, который хотел донести до нас свои личные мысли.

Заключение

«Шагреневая кожа» - рассказ сложный. За сказочным сюжетом прочитывается предостережение всем нам. Остановитесь, люди! Посмотрите на себя. Разве вы хотите жить там, где нет места искренним чувствам и настоящей радости, и разве может богатство, каким бы огромным оно ни было, заменить смысл жизни?

Тема всепоглощающей страсти, владеющей человеком, - тема, конечно, прямо унаследованная от романтиков - с самого начала волновала Бальзака - уже как проблема чисто психологическая, вне социального плана. Свидетельством того, сколь важной была эта тема для Бальзака, является его крупное произведение, опубликованное в 1831 г., - роман "Шагреневая кожа".

Бальзак развертывает перед нами в этом романе пеструю картину современного ему французского общества. Начало событий романа четко датировано - конец октября 1829 г. Картина эта дана в резких, контрастных противопоставлениях - из игорного дома действие переносится в светские гостиные; главный герой - молодой талантливый человек - Рафаэль де Валантен - противопоставлен толпе продажных литераторов и продажных женщин; резко контрастны главные женские образы романа - холодная, тщеславная светская львица Теодора и скромная, любящая труженица Полина. Современное общество изображено Бальзаком как игралище разнузданных низких страстей, будь то страсть к наживе или пороку. Бальзак намеренно сгущает эти краски, доводя их до мрачного гротеска, как, например, в изображении игорного дома или оргии с участием куртизанок.

Было бы слишком односторонним рассматривать этот роман только как еще одну бальзаковскую притчу о губительной власти денег, золота. Проблематика романа значительно шире, он явно носит философско-символический характер, и социальные картины здесь существуют лишь как необходимый фон, но не как главная цель.

Бальзак не случайно выделил этот роман в жанровом отношении, отнеся его к циклу жанра "Философские этюды", и он организовал действие произведения вокруг необыкновенного, явно мистического события.

В основе сюжета - история шагреневой кожи (кожи особой, необыкновенной породы диких ослов, обитающих в Персии, - онагров). Надпись на коже гласит: "Желай - желания твои будут исполнены. Но соразмеряй свои желания со своей жизнью. Она здесь. При каждом желании я буду убывать, как твои дни. Желаешь ли ты меня? Бери!"

Рафаэль берет этот роковой талисман, движимый первым и таким естественным желанием выбиться из бедности, из безвестности. Но он с самого начала совершает психологическую ошибку, истолковывая понятие "желание" в очень специфическом смысле, - в данный момент ему кажется, что под категорию "желание" подходит лишь желание чуда, чего-то сверхъестественного, необычного, грубо говоря, как в сказке о золотой рыбке. Но, став сразу богатым и знаменитым, он вдруг обнаруживает, что эффект шагреневой кожи распространяется не только на такие вот "крупные" желания, но и на самые элементарные, привычные движения человеческой души. Оказывается, достаточно ему проговориться о какой-то мелочи, пожелать чего-то совершенно обыденного, какую-то мелочь, как это тысячу раз бывает в повседневной жизни, механизм рокового договора тут же срабатывает - желание исполняется, но и кожа тут же уменьшается в размерах, жизнь укорачивается.

Оказывается, шагреневая кожа подразумевает желание в буквальном смысле, любое, самое мелкое, самое непроизвольное желание. Рафаэль обнаруживает себя в дьявольской ловушке: он - как еще в одном, тоже фольклорном, сюжете - не может даже выбраниться и послать что-то к черту, чтобы тут же это желание не исполнилось и жизнь его тут же не укорачивалась. И тогда он, объятый паникой, пытается отгородиться от внешнего мира, задавить в себе всякие желания, исключить само понятие желания из своей психологии. Но это означает уже - умереть заживо, умереть еще до наступления смерти физической!

Совершенно очевидно, что Бальзак здесь вовсе не разлагающую силу денег имеет в виду. Весь механизм взаимодействия шагреневой кожи и судьбы Рафаэля основан на совершенно ином - на чисто психологическом характере слова "желание". Другими словами, Бальзак исследует здесь механизм действия человеческих желаний и страстей вообще. Шагреневая кожа - зловещий символ того, что всякое желание, всякая страсть покупается сокращением жизненного срока, убыванием жизненной энергии в человеке. За любое желание человек платит частичкой своей жизни. И антиквар, одаряющий Рафаэля этим сомнительным талисманом, с самого начала не скрывает его основного смысла. "Человек, - говорит он, - ослабляется благодаря двум инстинктивным действиям, которые истощают и иссушают источники нашей жизни. Два глагола выражают все формы, принимаемые этими двумя причинами смерти: хотеть и мочь. Хотеть - сжигает нас, мочь - уничтожает".

Но Рафаэль, повторяю, далек от того, чтобы осознать смысл этого обобщения, прислушаться к словам антиквара. И лишь на собственном опыте он потом убеждается в ужасной буквальности этих слов.

Так шагреневая кожа становится знаком глубочайшего психологического противоречия: желания и страсти дают нам видимое удовлетворение, оно лишь временно, преходяще и в сущности иллюзорно; те же желания и страсти укорачивают нашу жизнь. Оборотная сторона осуществленного желания - очередной шаг на пути к смерти. За пресыщением неизбежно следует пустота.

Это, конечно, психология усталого человека, измученного стремлениями и выдохшегося в погоне за их осуществлениями, - человека, разочарованного в жизни, человека, пресыщенного и опустошенного вечной борьбой за существование. За образом Рафаэля скрывается и жизненный опыт молодого Бальзака, на собственной судьбе уже познавшего испепеляющее действие страстей и желаний, погони за счастьем, бесконечных попыток подняться выше предела, положенного тебе судьбой и тебя не удовлетворяющего. Но здесь символически обобщается не только личная писательская судьба. Бальзаковское обобщение шире - он суммирует духовный опыт целого поколения - поколения романтических гениев и мечтателей, вдруг обнаруживших в душе своей и вокруг себя холодную зону пустоты.

Здесь обобщается целый этап развития романтической психологии, начало которому положили ранний Байрон, Шатобриан и который потом завершили Мюссе во Франции, Бюхнер в Германии, Лермонтов в России. Разочарование в романтических идеалах породило реакцию пресыщенности, усталости, пустоты. Романтические гении все больше обнаруживали, что их горение происходит в безвоздушной среде, что их энергия не находит применения и приложения вовне. Тогда и появились образы "лишних людей" - русская литература дала особенно много формул этого состояния, прежде всего в поэзии Лермонтова: "бесплодный жар души", "жар души, растраченной в пустыне", "Желанья? Что пользы напрасно и вечно желать?" и т. д. Естественно, объективно судьба таких лишних людей зависит от внешних обстоятельств. Но намерения поэтов, изображающих таких "лишних людей", не исчерпывались только "критикой действительности"", которая давила героев; не менее важную роль для них играло и общефилософское истолкование трагедии поколения - именно как поколения людей, которые возжелали слишком многого и потому пали жертвой собственных желаний - не в смысле каких-то предосудительных, порочных страстей, а, напротив, даже страстей возвышенных, но именно слишком возвышенных и слишком сильных. В разных аспектах эту проблему исследовали Клейст, Гельдерлин, Байрон.

И вот Бальзак в “Шагреневой коже" пытается дать как бы философски-психологическую форму этой зависимости между исходной точкой - страстью - и конечной точкой - пустой пресыщенностью и смертью.

Итак, главная исходная идея романа "Шагреневая кожа" - это анализ определенного этапа развития романтической психологии. Но теперь вот самое время возвратиться и к другой стороне вопроса - к проблеме внешней среды, окружающих обстоятельств, в которых развивается эта психология. Теперь мы можем точнее понять и функцию социально-критических элементов романа. Уже сам герой Бальзака связан очень многими и прочными нитями со средой, он не просто сгорает в огне собственных желаний - его судьба, его характер находится в постоянном взаимодействии с обществом.

А общество, как, например, показывает Бальзак в образе графини Теодоры, по самой сути своей враждебно личности. И особенно ярко эта враждебность обнаруживается тогда, когда человек страдает. Общество боится человеческих страданий, оно сторонится таких людей, оно выталкивает человека из своего организма, как чужеродное тело, и, напротив, преуспевающих окружает заботой и лаской. Так в романтически-абстрактную философскую идею романа включаются вполне реалистические, конкретные моменты.

За несколько десятилетий до Уайльда Оноре де Бальзак опубликовал философскую притчу «Шагреневая кожа». В ней описана история молодого аристократа, завладевшего покрытым старыми письменами куском кожи, которая обладает магической способностью исполнять все, что ни пожелает владелец. Однако при этом она сжимается все больше и больше: каждое исполнившееся желание приближает роковой конец. И в ту минуту, когда у ног героя лежит, ожидая его повелений, чуть ли не весь мир, выясняется, что это никчемное свершение. Остался лишь крохотный лоскуток всесильного талисмана, а герой теперь «все мог - и не хотел уж ничего».

Бальзак рассказал грустную повесть о растлении легко обольщающейся души. Во многом его рассказ отзывается на страницах Уайльда, однако сама идея возмездия приобретает более сложный смысл.

Это не возмездие за бездумную жажду богатства, которое было синонимом могущества, а значит, своей человеческой состоятельности для Рафаэля де Валантена. Скорее надо говорить о крахе исключительно притягательной, но все-таки в основании своем ложной идеи, о дерзком порыве, не подкрепленном нравственной твердостью. Тогда сразу возникают другие литературные параллели: уже не Бальзак, а Гете, его «Фауст», в первую очередь. Очень хочется отождествить Дориана с доктором-чернокнижником из старинной легенды. А Мефистофелем предстанет лорд Генри, тогда как Сибилу Вэйн можно будет воспринять как новую Гретхен. «Ангелом-хранителем» же станет Бэзил Холуорд.

Но это слишком прямолинейная трактовка. Да и фактологически она не вполне точна. Известно, как возник замысел романа, - не из чтения, а из непосредственных впечатлений. Однажды в мастерской приятеля-живописца Уайльд застал натурщика, показавшегося ему самим совершенством. И воскликнул: «Какая жалость, что ему не миновать старости со всем ее уродством!» Художник заметил, что готов переписывать начатый им портрет хоть каждый год, если природа удовлетворится тем, что ее разрушительная работа будет отражаться на полотне, но не на живом облике этого необычайного юноши. Дальше вступила в свои права фантазия Уайльда. Сюжет сложился как бы сам собой.

Это не значит, что Уайльд вовсе не вспоминал о предшественниках. Но действительно, смысл романа не сводится к опровержению той «глубоко эгоистической мысли», пленившей обладателя шагреневой кожи Рафаэля. Он иной и при сопоставлении с идеей, безраздельно владеющей Фаустом, который не желает оставаться земляным червем и жаждет - хотя не может - сравняться с богами, вершащими будущее человечества.

У героев Уайльда нет таких притязаний. Они всегда только хотели бы сохранить юность и красоту непреходящими - вопреки безжалостному закону естества. И это менее всего было бы благодеянием для человечества. Дориан, а тем более лорд Генри - олицетворенный эгоцентризм. Думать о других они попросту не способны. Оба достаточно ясно представляют себе, что вдохновивший их замысел нереален, но восстают против самой этой эфемерности или, по меньшей мере, не желают принять ее во внимание. Есть только культ юности, утонченности, искусства, безупречного художественного чутья, и не имеет значения, что реальная жизнь бесконечно далека от искусственного рая, который они вознамерились для себя создать. Что в этом Эдеме как бы отменены критерии морали. Что он, в сущности, только химера.

Когда-то эта химера обладала неоспоримой властью и над Уайльдом. Он тоже хотел вкусить всех плодов, произрастающих под солнцем, и не заботился о цене такого познания. Но все равно оставалось существенное различие между ним и его персонажами. Да, писатель, подобно своим героям, был убежден, что «цель жизни состоит не в том, чтобы действовать, а в том, чтобы просто существовать». Однако, высказав эту мысль в одном эссе, тут же уточнил: «И не только существовать, а меняться». Вот с этой поправкой сама идея становится совсем не той, как ее понимают и Дориан, и лорд Генри. Ведь они хотели бы нетленной и застывшей красоты, и портрет должен был служить ее воплощением. Но оказался он зеркалом изменений, которых Дориан так страшился. И не мог избежать.

Как не смог он избежать и необходимости судить о происходящем по этическим критериям, сколько бы ни говорилось об их ненужности. Убийство художника остается убийством, а вина за гибель Сибиллы остается виною, как бы, с помощью лорда Генри, ни пытался Дориан доказать себе, что этими действиями он лишь оберегал прекрасное от посягательств грубой прозы жизни. И в конечном счете от его выбора зависели итоги, оказавшиеся катастрофическими.

Дориан к совершенству стремился, но не достиг. Его банкротство осмыслено как крушение себялюбца. И как расплата за отступничество от идеала, выражающегося в единстве красоты и правды. Одна невозможна без другой - роман Уайльда говорит именно об этом.

Итак, в романе «Портрет Дориана Грея» «демоном-искусителем» предстает перед нами Генри Уоттон. Он лорд, аристократ, человек незаурядного ума, автор изящных и циничных высказываний, эстет, гедонист. В уста этого персонажа под непосредственным «руководством» которого Дориан Грей стал на путь порока, автор вложил множество парадоксальных суждений. Подобные суждения были характерны для самого Уайльда. Не раз он шокировал светскую публику смелыми экспериментами над всевозможными прописными истинами.

Лорд Генри очаровал Дориана своими изящными, но циничными афоризмами: «Новый гедонизм -- вот что нужно нашему поколению. Было бы трагично, если бы вы не успели взять все от жизни, потому что юность коротка», «Единственный способ отделаться от искушения -- уступить ему», «Люди не эгоистичные всегда бесцветны. В них не хватает индивидуальности».

Усвоив философию «нового гедонизма», погнавшись за наслаждениями, за новыми впечатлениями, Дориан теряет всякое представление о добре и зле, попирает христианскую мораль. Душа его все более и более развращается. Он начинает оказывать развращающее влияние на других.

Наконец, Дориан совершает преступление: убивает художника Бэзила Холлуорда, затем заставляет химика Алана Кэмпбела уничтожить труп. Впоследствии Алан Кэмпбел кончает жизнь самоубийством. Эгоистическая жажда наслаждений оборачивается бесчеловечностью и преступностью.

«Ангелом-хранителем» предстает перед нами в романе художник Бэзил Холуорд. В портрет Дориана Бэзил вложил свою любовь к нему. Отсутствие у Бэзила принципиального различия между искусством и действительностью приводит к созданию столь жизнеподобного портрета, что его оживление -- лишь последний шаг в неверно избранном направлении. Подобное искусство закономерно, по Уайльду, приводит к гибели самого художника.

Обращаясь к роману Оноре де Бальзака «Шагреневая кожа», можно сделать вывод, что в образе «демона-искусителя» является нам антиквар, а «ангелом-хранителем» предстает Полина.

Образ антиквара можно сравнить с образом Гобсека (первый вариант повести создан годом ранее «Шагреневой кожи»), и мы вправе рассматривать антиквара как развитие образа Гобсека. Контраст между старческой дряхлостью, физической беспомощностью и непомерным могуществом, которое дает им обладание материальными сокровищами, подчеркивает одну из центральных тем творчества Бальзака -- тему власти денег. Окружающие видят Гобсека и антиквара в ореоле своеобразного величия, на них -- отблески золота с его «безграничными возможностями».

Антиквар, как и Гобсек, принадлежит к типу философствующих стяжателей, но еще более отчужден от житейской сферы, поставлен над человеческими чувствами и волнениями. В его лице «вы прочли бы... светлое спокойствие бога, который все видит, или горделивую силу человека, который все видел». Он не питал никаких иллюзий и не испытывал печалей, потому что не знал и радостей.

В эпизоде с антикваром лексические средства отобраны Бальзаком с чрезвычайной тщательностью: антиквар вводит в роман тему шагреневой кожи, и его образ не должен дисгармонировать с образом магического талисмана. Авторские описания и восприятие антиквара Рафаэлем эмоционально совпадают, подчеркивая все значение главной темы романа. Рафаэля поразила мрачная насмешливость властного лица старика. Антиквар знал «великую тайну жизни», которую открыл Рафаэлю. «Человек истощает себя двумя действиями, совершаемыми им безотчетно, -- из-за них-то и иссякают источники его бытия. Все формы этих двух причин смерти сводятся к двум глаголам -- желать и мочь... Желать сжигает нас, а мочь -- разрушает...».

Важнейшие принципы жизни взяты здесь только в их разрушительном смысле. Бальзак гениально постиг сущность буржуазного индивида, который захвачен идеей беспощадной борьбы за существование, погоней за наслаждениями, жизнью, изнашивающей и опустошающей человека. Желать и мочь -- эти две формы жизни реализуются в практике буржуазного общества вне каких бы то ни было нравственных законов и общественных принципов, направляемые только безудержным эгоизмом, одинаково опасным и разрушительным для личности и для общества.

Но между этими двумя понятиями антиквар называет еще формулу, доступную мудрецам. Это -- знать, это -- мысль, которая убивает желание. Владелец антикварной лавки прогуливался некогда «по вселенной, как по собственному саду», жил при всяких правлениях, подписывал контракты во всех европейских столицах и шагал по горам Азии и Америки. Наконец, он «получил все, потому что сумел пренебречь всем». Но он никогда не испытывал того, «что люди зовут печалью, любовью, честолюбием, превратностями, огорчениями -- для меня это лишь идеи, превращаемые мною в мечту... вместо того, чтобы позволять им пожирать мою жизнь... я забавляюсь ими, как будто это романы, которые я читаю при помощи внутреннего зрения».

Нельзя пройти мимо следующего обстоятельства: год публикации «Шагреневой кожи» -- 1831 -- это и год окончания «Фауста». Несомненно, когда Бальзак поставил жизнь Рафаэля в зависимость от жестокого условия исполнения его желаний шагреневой кожей, у него возникали ассоциации с гетевским «Фаустом».

Первое появление антиквара вызвало в памяти и образ Мефистофеля: «Живописец... мог бы обратить это лицо в прекрасный лик предвечного отца или же в язвительную маску Мефистофеля, ибо на его лбу запечатлелась возвышенная мощь, а на устах -- зловещая насмешка». Это сближение окажется устойчивым: когда в театре Фавар Рафаэль снова встретит старика, отказавшегося от своей мудрости, его вновь поразит сходство «между антикваром и идеальной головой гетевского Мефистофеля, какой ее рисуют живописцы».

Образ «ангела-хранителя» в романе - это Полина Годен.

Освобожденный от бытовых мотивов, созданный «неведомым живописцем» из оттенков пылающего огня, возникает женский образ, как «цветок, расцветший в пламени». «Существо неземное, вся - дух, вся любовь…» Подобна слову, которого тщетно ищешь, она «витает где-то в памяти…» Может быть, призрак средневековой Прекрасной Дамы, явившейся, чтобы «защитить свою страну от вторжения современности»? Она улыбается, она исчезает, - «явление незавершенное, неожиданное, возникшее слишком рано или слишком поздно для того, чтобы стать прекрасным алмазом». Как идеал, как символ совершенной красоты, чистоты, гармонии, она недостижима.

К Полине Годен, дочери содержательницы скромного пансиона, Рафаэля влекут лучшие стороны его натуры. Выбрать Полину -- благородную, трудолюбивую, полную трогательной искренности и доброты -- значит отказаться от судорожной погони за богатством, принять спокойное, безмятежное существование, счастье, но без ярких страстей и сжигающих наслаждений. «Фламандская», неподвижная, «упрощенная» жизнь будет дарить свои радости -- радости семейного очага, тихого размеренного бытия. Но остаться в патриархальном маленьком мирке, где царит смиренная бедность и незамутненная чистота, «освежающая душу», остаться, потеряв возможность быть счастливым в общепринятом в окружении Рафаэля смысле, -- эта мысль возмущает его себялюбивую душу. «Бедность говорила во мне языком эгоизма и постоянно протягивала железную руку между этим добрым созданием и мною». Образ Полины в романе - это образ женственности, добродетели, женщины, обладающей мягким и нежным нравом.

Таким образом, проанализировав образы «демона-искусителя» и «ангела-хранителя» в обоих романах, мы можем увидеть яркие литературные параллели между образами «демонов» - Генри Уоттоном и антикваром, и между образами «ангелов» - Бэзил Холуордом и Полиной Годен.